Каждые две недели меня посещает моя сестра Френсис. К моему великому удивлению, она не отвернулась от меня, за что огромное ей «спасибо»! Я благодарна ей за то, что она приютила у себя Вирджинию. Но дочь не посещала меня. Не было ни одного дня, чтобы Джина пришла ко мне. Это было меня в самое сердце, угнетало. Но я понимала ее. В пятилетнем возрасте она осталась одна, лишенная материнской любви. Я не имею никакого права требовать от нее любви ко мне. Когда-нибудь она всё же поймет мой поступок.
Френсис дочь моей мачехи и родного отца. По профессии она художница. Френи очень одинока, не смотря на то, что вокруг нее всегда вьются ухажеры. Детей у Френсис никогда не было и не будет – бесплодие. Сейчас живет недалеко от Сити в маленькой квартирке.
Сегодня был день, когда Френи придет ко мне. Обычно это бывало поздним утром. Когда к моей палате приблизилось два санитара со смирительной рубашкой в руках, я поняла, что Френи уже ждет меня.
В комнате для встреч с посетителями как всегда стоял один стол и два стула, зато было четыре санитара, готовые наброситься на меня, если я буду бушевать. Но никогда я не стану бросаться на мою Френсис.
- Здравствуй, Линда, - сестра обняла меня, но я не смогла ответить тем же, так как на мне оставалась смирительная рубашка.
- Здравствуй, Френи, - я села на один из стульев. – Рассказывай, что у тебя нового.
- Ну, у меня все далеко не так интересно, как может показаться.
- Ты устроилась на работу? Ты говорила, что хочешь пойти в какую-то фирму.
- Да, я была на одном собеседовании, но…
- Но…
- Но им, видимо, важнее свои родственники, чем талантливые люди. Наверное, это прозвучит довольно самодовольно, но мои работы, которые я принесла к ним, были во много раз лучше других.
- Я ни сколько не сомневаюсь в твоем художественном таланте! Они настоящие идиоты, раз не взяли тебя. И чем же ты сейчас живешь?
- Я продаю свои картины на своем старом месте, где и всегда, но сейчас все мои счета оплачивает Вирджиния. Ты же помнишь, что она уже совершеннолетняя и полностью владеет своим огромным наследством. на еще продала ваш особняк, который все это время пустовал. Сейчас живет в своей квартире в Сити. Как я не пыталась ее убедить, что ей совсем необязательно оплачивать мои счета, она повторяла одно и то же из раза в раз: «Я уже достаточно взрослая, чтобы тратить деньги туда, куда мне заблагорассудится». Прямо как ты, помнишь?
- Да, - на моем лице появилась глупая улыбка. – Мне тогда было всего десять лет, а я заработала свой первый фунт. Его дала мне миссис Тинт, за то, что я помогла посадить в ее дворе маленькие кусты красных роз. Я еще помню, как хвастала перед тобой, а наш папа тогда отругал меня за это.
- Да! Было дело, - сказала она и наступила секундная пауза. – Вирджиния выходит замуж.
- Что?! – удивилась я. – Как? За кого?
- За мистера Хьюго Харриса, - Френи скривила лицо.
- Почему ты скорчилась? Он плохой? Пьяница? Наркоман? – задавала я вопросы.
- Нет. Он очень положительный. Но это в нем и отталкивает. Он отличный сын родителей, вся его семья юристы. Хьюго не исключение. Он и его младший брат адвокаты. Не давно окончили Кембридж. Богат и влиятелен в свои годы.
- Где же Джина с ним познакомилась? – удивленно спрашивала я.
- В Кембридже. Она училась тогда на первом курсе, а он на последнем. Ты представляешь, эти отношения она скрывала и от меня! А тут пришла и заявила такое, представляешь?!
- Я надеюсь, что она будет счастлива с мистером Харрисом, - сказала я, а потом глубоко вздохнула. – Как бы мне хотелось быть рядом с ней в самый ответственный момент в ее жизни. Как бы мне хотелось видеть, как она идет к алтарю, как она улыбается. Фотографии никогда не передадут того, что передает жизнь.
Френи загадочно улыбнулась.
- Знаешь, что сказал мне твой доктор?
- Чарльз? И что же сказал эта старая машина психотерапии? – если бы мои руки были свободны, я бы непременно скрестила их на груди.
- Он сказал, что ты идешь на поправку. Возможно, ты скоро выйдешь отсюда.
- Не может быть! – я не верила своим ушам. – А как на счет полиции? Что они говорят?
- Твой срок закончился в этом месяце, - Френи улыбнулась так, словно это ее должны были вот-вот выпустить отсюда после пятнадцатилетнего заключения.
- Значит, я окажусь по ту сторону этих стен? – слезы подступили, и голос дрожал. – Значит, я скоро увижу Вирджинию?
- На счет первого могу точно сказать «да»! А вот…
- Да, - поджала я губы. – Разве я могу рассчитывать на ее доброту и любовь, после того, что я совершила – убила ее отца и лишила матери. Я еще и тебе жизнь подпортила. Вместо того чтобы жить нормально, ты бегала по детским психологам вместе с Джиной.
- О чем ты говоришь?! – Френи наклонилась ко мне. – Джина для меня настоящий подарок! Она просто чудо!
Я улыбнулась. Приятно слышать о своей дочери такие добрые слова. Годы любви, которых я лишилась, из-за чего? Из-за всплеска эмоций, которые должна была сохранить в себе.
- Не переживай, - улыбнулась Френсис. – Все наладится, как только ты выйдешь отсюда. Первое время поживешь у меня, а потом мы подыщем тебе что-нибудь.
- А чем я буду жить? На прежнюю работу меня, естественно, не пустят. А больше я ничего не умею.
- Я же говорю, что-нибудь придумаем. Проблемы надо решать по мере их поступления, - Френи сказала свою любимую фразу. Она всегда жила одним днем и никогда не думала о будущем. Легкомысленная и беззаботная художница.
- Время кончилось! – строго сказал один из санитаров.
- Позвони, когда тебя выпустят, я сразу примчусь сюда и заберу тебя, хорошо? – сказала на прощание Френи.
- Конечно! Кроме тебя и Джины у меня никого нет, - сказала ей я, а санитары подняли меня со стула за плечи и уволокли в мою белоснежную темницу.
Когда с меня сняли смирительную рубашку в моей палате, я почувствовала, как руки затекли. Они начали пульсировать от поступающей крови в сосуды. Я присела на кровать. Значит, я скоро отсюда выйду. Готова поспорить, Френи не должна была мен об этом говорить. Такие вещи сообщает врач лично больному.
Как я и подумала, ровно через час с четвертью после ухода Френи пришел врач Чарльз. Мой бывший начальник, глава Бетлема. Время было безжалостно над ним. Уже седой, с глубокими морщинами на лбу и кучей мелких мимических в уголках глаз и возле рта, с керамическими зубами во рту. Он всем говорил, что это настоящие, но разве в шестьдесят лет у людей зубы сверкают идеальной белизной?
- Добрый день, Линда, - поздоровался он через прозрачную стену, разделяющую нас. Чарльз сел на стул, который поднесла медсестра, и достал из кармана маленький блокнотик. – Как твое самочувствие?
- Добрый, Чарльз, - я подошла ближе к преграде. – Извини, что я в таком виде, -указала на свой халат. – Не ожидала, что ты придешь, а то переоделась бы.
Чарльз рассмеялся кашляющим смехом.
- Раз ты шутишь, значит, хорошее настроение. Как ты поговорила с сестрой? Ваши отношения за столько лет не изменились. Ты этому рада? Что ты чувствуешь, когда она приходит к тебе?
- Я довольно мило поговорила с ней. Узнала, что моя дочь выходит замуж. Я за нее очень рада, но надеюсь, что она делает правильный выбор. Но меня огорчило то, что Френсис не взяли в одно дизайнерское агентство. Она так старается, а никто не видит этого кроме меня.
- Хорошо, а что ты думаешь на счет своей дочери Вирджинии? Она уже взрослая, но ни разу не пришла к тебе сюда. А ведь прошло уже пятнадцать лет, - Чарльз прищурил глаза.
- Вот именно, Чарльз! Она уже взрослая и сама вправе решать, что ей нужно в этой жизни. И будет сама исправлять ошибки, которые будет допускать. Джина у меня умница. Учится в Кембридже.
- А на кого она учится?
- На… - я замерла на следующих словах. – На психиатра.
- Не боишься, что она повторит твою судьбу?
Чарльз испытывает меня. Главное не поддаться!
- Нет, - сдержанно ответила я. – Думаю, она не повторит мою судьбу. Джина не такая как я, нет!
- Хм, - Чарльз поднял брови и записал у себя что-то в блокноте.
Я прошла его тест на самоконтроль. Выдержала его психологическую атаку.
- Думаю, что тебе пора выходить отсюда, - тихо сказал он.
- Что? – я изобразила удивление.
- Последние анализы и результаты тестов показали, что твое психическое состояние пришло в норму.
- Так значит, я скоро выйду? – я подошла ближе к стеклу.
- Да, - Чарльз встал со стула. – К завтрашнему дню я подготовлю все твои документы, и мы распрощаемся.
- Ты наверняка рад, что избавишься от такой пациентки как я?
- Возможно, но с тобой было очень интересно.
- В каком это смысле? – я сдвинула брови.
- Просто ты довольно часто «подтасовывала» результаты своими уловками. Мне нравилось читать тебя через закрытую обложку. Это как бы профессиональный интерес. Ты поймешь меня.
- Ах ты старый пройдоха, - я широко улыбнулась, а он вновь засмеялся кашляющим смехом. – Почему же ты не сдал меня, как честный гражданин?
- Потому, что ты хороший человек внутри. И то, что терпела столько лет издевательства мужа, не каждый сможет пережить и неделю. Тебя есть за что уважать, Линда. И за твой профессионализм. За пятнадцать лет не нашлось достойного кандидата на твое место.
- Спасибо, Чарльз.
- Но ты должна понять меня, Линда. Я не смогу тебя взять на работу после…
- О, конечно, я все прекрасно понимаю.
- Ну, что, завтра встретимся в моем кабинете?
- Да, - я кивнула. – Ты не мог бы связаться с моей сестрой? Пусть приедет завтра и привезет мне какую-нибудь одежду. Не думаю, что сейчас модно то, что носили пятнадцать лет назад.
- Не проблем, я позвоню ей. Она принесла мне на ленч такие вкусные пончики, - он похлопал себе по животу.
- Ты падок на жирную пищу, - пометила я.
- Всегда так было и будет. Ладно, мне пора к другим пациентам, у которых дела обстоят не так хорошо, как у тебя. До встречи.
- До встречи завтра, - я помахала ему рукой и вернулась к себе на кровать, а он ушел вперед по коридору.
Завтра я, наконец, покину это место. Завтра начнется новая жизнь. Я хочу, чтобы Джина простила меня. Хочу, чтобы она была рядом со мной. Хочу быть счастливой.